— bsd —
nathaniel hawthorne
лавхейт, orig


женя трофимов и комната культуры - больше никому меня не прощай
— ✦ ✦ ✦ —

пустые оконные рамы панельные раны я знаю что наш союз начался не лучшим образом, но согласись, что в этом что-то есть. вечные подколки, споры и жизнь как кошка с собакой на одном борту сделали нас не то чтобы сильно ближе, но каким-то образом я больше без этого не могу. если бы ты знал сколько раз мне хотелось высушить тебя до капли, выбросить порывом ветра за борт. но я думаю, что у тебя были точно такие же желания. от нас, возможно, бесилась вся гильдия. а может мы их просто развлекали своими разборками после которых приходилось тратить деньги Френсиса и чинить половину корабля. однако наши разногласия никак не сказывались на нашу работу вместе. мне даже нравилось с тобой работать. герои романов странных зашитые кажется в тысячу фраз тот взрыв в порту никто из нас не мог предугадать, поэтому сложилось как сложилось. я, к сожалению, не скарлетт охара, я не такая сильная, как она, хотя мне и хотелось бы. и если бы я смогла выстоять, может и спасла бы тебя от этих глупых ошибок. но все, что я сейчас могу, это плыть в омуте под капельницы и писк приборов, позволяющих мне дышать и заводящие мое сердце обратно, когда оно снова пытается остановиться. и я просто не могу уже плыть в этом море одна. и в ранах тех ты стоишь и в ранах тех ты кричишь будь со мной хотя бы в последний раз

---

заявка в пару. у меня есть куча идей и куча аушек, одна прям отдельная история. пишу в разном темпе, будем честными на берегу, поэтому никак не тороплю своих соигроков, как пишется так и пишется. пишу лапслоком, от 3к и далее, иногда с оформлением, иногда без него, там уж как карта ляжет как говорится. от вас прошу просто не пропадать внезапно с горизонта если перегорело, все мы взрослые люди, все понимаем, все принимаем.

two birds on a wire

странно это. странно жить, странно дышать, странно пытаться делать вид что тебе все еще есть дело до чего-то в этом мире. когда ей было восемь, она мечтала поступить в академию шиноби и стать самой сильной куноичи на выпуске. мечтала сразу с порога получать миссии не меньше ранга а. мечтала быть на вершине мира. когда ей было двенадцать, она мечтала быть с саске в одной команде. мечтала, чтобы саске обратил на нее внимание, ведь она такая умная и красивая, с длинными волосами, всегда рядом и готова подставить свое плечо. мечтала развеять его темноту и боль, что висели над ним грозовой тучей с того дня, как он однажды не появился в школе, а потом выяснилось, что его брат за ночь вырезал весь его клан. она мечтала подарить ему свет и свою любовь, надеялась — словно дура, по-другому и не скажешь — что вот с ней-то уж точно он позабудет все в одночасье и станет самым счастливым. зачем ему какая-то месть, ведь любовь все излечивает. она точно знает, она читала об этом в книгах. когда ей было четырнадцать, она мечтала что однажды все станет по-старому. саске одумается и вернется в деревню, ведь его здесь ждут. не семья, которых больше никогда не вернуть, а друзья, которые готовы простить ему вообще все. она готова простить ему все, что вообще возможно. все слова, все безразличие и молчание, все слезы и переживания, все драки. она готова его простить. но с каждым днем, с каждой новой луной, с каждой минутой веры в это оставалось все меньше и меньше. наруто вернулся и стал сильнее, чем уходил. она повзрослела и стала сильнее, чем он ее оставлял два года назад. может сейчас, может в этот раз, может все же что-то щелкнет в его сердце. надежда умерла последней. когда ей было семнадцать, она мечтала просто выжить. выжить и вернуться домой. обратно к маме и папе, обратно в светлый и теплый дом, где пахнет выпечкой, цветами и стабильностью. вернуться домой из всего этого ужаса, охватывающего и пронзающего каждую клетку тела. домой, где нет страха и смерти друзей, с которыми она бок о бок уже столько времени.

и она вернулась. война разделила ее жизнь на до и после. война забрала у нее что-то очень важное, что позволяло ей держаться наплаву все это время. как будто свет внутри потух и все, больше не включается. лампочка перегорела, проводка сдохла. впрочем, она уже перестала плакать ночами и теперь даже нормально спит. не подрывается от собственных криков и не вздыхает от усталости каждое утро, перед тем как встать с постели и пойти на работу в госпиталь. даже ино от нее больше не шарахается на километры. все, теперь точно вернулась сакура с войны. впрочем, она и сама понимала, что так дальше не пойдет. нельзя себя закапывать живой. нельзя винить невиновного человека в том, в чем он не виноват. нельзя отрекаться от себя и тех, кто помочь желает. они все там кого-то да потеряли, и драму из этого делать не стоит. это жизнь, от нее не скрыться. особенно когда ты сам выбрал себе такую жизнь. так будь уж добра, неси свой выбор до конца и не перекладывай ни на кого свою боль.

больно будет всегда. такова жизнь шиноби. кто-то справляется самостоятельно, кто-то топит свою боль в алкоголе, на тренировках, у могильного камня, вымаливая себе прощение у тех, кого больше нет, кто-то боль не выносит и как следствие — очередная могила на кладбище, очередные похороны, очередные слезы, очередные разбитые сердца. она выбрала топить боль в работе. в страницах историй болезни, в медицинских свитках, в вечерних докладах какаши. обещала себе еще в четырнадцать не влезать во всякое говно и вот снова у единственного горящего окна поздно ночью в администрации деревни, снова вот эти ненужные ночные бдения на звезды потому что не спится, снова уговоры не лезть куда не просят. там своя давняя рана, самобичевание и видимо обет безбрачия или черт знает что еще. короче, герой не ее романа.

сакура сидит в своем кабинете и заполняет очередные бумажки на очередного шиноби, пострадавшего на задании. после войны это даже редкость. мир в одночасье решил, что пришло время жить дружно, но как обычно при всей миролюбивой и миротворческой политике никто не отменял оппозицию, несчастные случаи и банальный человеческий фактор. сакура злится. снова придется отчитываться перед хокаге и провести в его кабинете точно не пять минут за чашечкой чая и воспоминаниями о том, каким же хреновым учителем он был, как он был ей нужен и как его никогда не было рядом. однажды она смирится и отпустит его так же, как отпустила саске в этот его бэд трип и из своей жизни.

из размышлений о вечернем отчете, который она с удовольствием порвала бы и послала хокаге к чертям собачьим, ее вывел стук маленьких камушков в окно. наруто никогда не умел появляться в ее жизни как обычный человек. всегда внезапно и шумно, как будто если он хоть раз начнет свой день со стука в дверь и обычного привет, то мир обязательно рухнет прямо вот сейчас, сию секунду.

— привет, наруто, — распахнутое окно навстречу другу. может так даже лучше, зато никто не узнает